Архитектура как повод для счастья

19.04.2017

Российское общество не всегда легко принимает новые идеи, особенно если они приходят извне. Это в полной мере касается и архитектуры. Однако в РГУД входят архитектурные студии и бюро, которые успешно работают на российском рынке несмотря на иностранное происхождение.

Мы попросили наших собеседников рассказать о самых удачных проектах в России, о том, насколько наше общество открыто новому, и что интересного сейчас происходит в стране, с точки зрения иностранных архитекторов.

Саша Лукич, управляющий партнер проектного бюро Portner Architects:

– Наше бюро работает в России 11 лет, и я сам 16 лет проектирую в вашей стране. Мы успели спроектировать около 2 млн кв.м. Талантливых архитекторов, способных создать красивый фасад, в России много. К нам заказчики обращаются за особыми компетенциями: за хорошим функционалом, продуманной технологией. Поэтому мы находим свое место на этом рынке.

Например, мы хорошо разбираемся в технологиях торговых центров. В портфолио Portner Architects 19 торговых объектов, из которых я бы выделил ТЦ «Солнечный» в Новом Уренгое. Этот проект осуществлен за Полярным кругом, он стал вызовом для нас по всем аспектам. Мы стремились к тому, чтобы этот комплекс не отличался от зданий в любой другой точке земли по удобству и эстетическим характеристикам. Мы отказались строить на сваях, как это принято на Крайнем Севере, нарушили догму, но предложили европейскую эстетику, хорошие планировочные решения.

Мы придерживаемся взгляда на архитектуру как на искусство, наделенное определенной социальной миссией. Красивая архитектура воспитывает в людях вкус с раннего детства. Удобное жилье, школа, офис делают их счастливыми.

В жилом сегменте мы потратили примерно три года и немало денег, чтобы сделать новую типологию жилья. Мы ее зарегистрировали под брендом «эргом2етрика». В этом году в Москве будут продаваться первые такие квартиры. Мы постарались предложить новый взгляд на жилье, которое соответствовало бы мировым тенденциям, было рационально спланировано и при этом приспособлено к российским нормативам.

Проекты частных загородных домов — не больше 5% нашего портфеля. Они делаются для души, для отдыха между крупными проектами. В них больше свободы для творчества.

Я бы не назвал российское общество особенно консервативным по отношению к архитектуре. Разница в том, что в Европе архитектор занимает немного другое место. Без его ведома в проекте ничего не меняется. Хорошие идеи воплощаются в первозданном виде. В России девелоперы сразу начинают менять материалы. На мой взгляд, собственники бизнеса гораздо восприимчивее к новым идеям, чем их топ-менеджеры. Топам проще работать по привычным схемам с привычными партнерами. Очень трудно убедить кого-то в преимуществах проекта, основываясь только на его эстетической ценности. Надо четко показать, какой будет цена для конечных покупателей, сколько девелопер выиграет в прибыли, ликвидности, сроках.

Если заказчик принимает идею, она довольно быстро реализуется. В Европе проектирование продолжается пять — семь лет. Российский заказчик удивляется, почему у нас эскизный проект занимает два-три месяца. Ему кажется, это много. Но в Европе на него уходит полгода. Кроме того, там тебя не воспринимают как серьезного архитектора, если тебе меньше 50. Россия дает шанс, и мы бы не работали здесь, если б не видели потенциала этого рынка.

Российскому заказчику важна цена проектирования. И наши российские коллеги нередко соглашаются работать за очень малые деньги. Иностранные компании этого себе позволить не могут. Московским и петербургским архитекторам тоже сложно бывает конкурировать по цене с проектными институтами из регионов.

К сожалению, российские архитекторы позволили понизить свой статус, поэтому заказчики нередко пытаются отжать у них авторские права, покупают идею за копейки, а потом отдают в разработку дешевым проектировщикам. Именно по этой причине европейские архитекторы стали отказываться от участия в российских конкурсах. В подготовку к ним приходится вкладывать немало собственных денег, вознаграждение за участие в конкурсе — от четверти до трети от себестоимости, а предложенную идею отдают другим.

В других странах, выиграв конкурс, ты получаешь все дальнейшее проектирование, причем его стоимость составляет 6–8% от сметы СМР. В России эта сумма в пять-шесть раз меньше. В Москве появляются интересные объекты как среди новых построек, так и в сегменте редевелопмента, которые хочется показать коллегам, когда они приезжают в Россию. Но они возникают не в результате конкурсов, а как следствие прямых заказов.

Там, где отсутствует защита авторских прав, содержать талантливого архитектора, который знает себе цену, становится нерентабельно. Лучше нанять много дешевых проектировщиков, не браться за концепции, а заниматься стадиями «проект» и «рабочая документация». Работа над концепцией в России — это всегда демпинг. Эта тенденция усилилась с началом кризиса и через десять лет заведет архитектурное сообщество в тупик

Но есть тенденции, которые меня радуют. Например, в Москве появилось много новых качественных архитектурных студий, и они получают доступ к строительству в городе. Еще пять лет назад новички могли только заниматься интерьерами или работать на загородном рынке. В городе все было поделено между несколькими крупными проектными компаниями. Сейчас происходит явная демонополизация.

Девелоперы задумались о пространстве между зданиями, о среде обитания. Благоустройство перестало сводиться к паре фонарей и скамеек. Все, что сейчас преподносится как новинка: торговые улицы, водные объекты, аллеи, — грамотные архитекторы закладывали в проекты и раньше. Вопрос, насколько заказчик готов был это материализовать. Сейчас из-за обострения конкуренции девелоперы понимают, что вложиться нужно.

Елизавета Паркконен, руководитель проектов Helin&Co Architects в России:

– Активное присутствие на российском рынке проектирования началось для нас в прошлом году. До этого несколько лет представители Helin&Co приезжали на лекции, на конференции, но большее внимание уделялось проектам в Китае и Южной Корее.

Сейчас нас интересует деревянная архитектура в России, к этой теме появился живой интерес, а Helin&Co обладает большим опытом в этой области. Нас привлекают также крупные проекты жилой застройки. Свободных участков в границах Хельсинки осталось совсем немного, строительство становится более вертикальным и многофункциональным. Сейчас по нашему проекту в столице Финляндии строится МФК с транспортно-пересадочным узлом и восемью жилыми башнями. В России перед архитекторами ставят комплексные задачи для крупных территорий.

Третья интересная тема — развитие «серого пояса» в Петербурге и других городах. Вместе с российскими и европейскими компаниями Helin&Co в 2016 году участвовала в закрытом международном конкурсе «Серый пояс. Преобразование». Это был интересный опыт, и мы на- мерены и дальше участвовать в подобных конкурсах, если они будут организованы.

Финский и российский подходы к проектированию различаются темпами. Работая с российскими заказчиками, надо гораздо быстрее реагировать на запросы, на изменения ситуации. Заказчиков трудно бывает убедить в том, что некоторые западные решения, которые их восхищают во время поездок за рубеж, вполне осуществимы и в России.

Русские люди любознательны и отзывчивы к новому. Но здесь есть нюансы. Например, финн легко соглашается с экстравагантной формой дома, но предпочитает внутреннюю отделку из максимально простых, традиционных материалов. Русским ближе традиционная форма дома и организация пространства, зато материалы они выберут очень современные, демонстрируя смелый и свободный подход к интерьерам.

Если говорить о взаимосвязи архитектуры и ландшафта в двух странах, здесь большую роль играет традиционное отношение к природе и к жилищу. Для финнов природа — мать, которая дает силы. Русские воспринимают природу как сферу загадочную, непредсказуемую, несущую в себе угрозу. Архитектура — ответ на эти чувства. В скандинавской архитектуре защита от сурового климата визуально не акцентирована, решена за счет современных технологий. В российских проектах она выражена именно в архитектуре здания, это делает его комфортным в психологическом плане.

Для меня как архитектора интересна региональность в архитектуре. Я имею в виду современную кон- текстуальную архитектуру, которая восходит к эпохе русского конструктивизма, модернизма. Из проектов последних лет в Петербурге меня привлек МФК Quattro Corti. В Москве впечатляет работы подход к градостроительству, который практикует бюро «Остоженка».

Андрей Петров, генеральный директор архитектурной компании Semrén & Månsson в России:

 – Из проектов, реализованных Semrén & Månsson в России, лучшим я считаю жилой комплекс Scandi Klubb компании BONAVA. Заказчик оказался очень вдумчивым, нам удалось реализовать наши идеи, в том числе свободные шведские планировки, где жизнь разворачивается вокруг центра, роль которого выполняет ванная комната. В этом проекте все было удачным: мастер-план, технико-экономические показатели. Он реализован и по нынешним временам неплохо продается. Кроме того, все проектирование велось в BIM, хотя в России тогда не было стандартов для BIM-проектирования.

В последние два года компания успешно работает в регионах. В частности, над проектом Красноярской краевой больницы. Это самый большой госпитальный проект в России, его площадь составляет 200 000 кв.м. Он уже прошел экспертизу.

Еще один крупный проект в Красноярске – реновация квартала «Большой Вавиловский» по заказу компании «Сиблидер». Градостроительная концепция позволила увязать новые жилые дома с постройками различных стилей и эпох, а не просто заниматься уплотнительной застройкой. Это вдохновило владельца компании. На основании нашей концепции новой городской среды для территории 66 га сейчас выполняется ППТ.

Semrén & Månsson не берется разрабатывать отдельно фасады, планировочные решения или дизайн МОП. Если у проекта авторство Semrén & Månsson, он должен выполняться комплексно, а все его элементы — подчиняться общей идее. Интересная и дружественная архитектура закладывается уже на стадии мастер-плана. Любой проект начинается с разработки градостроительной идеи для конкретного участка.

Нам везет с заказчиками. Semrén & Månsson выбирают те, у кого есть потребность в чем-то новом, не очень типичном для России. Например, в Иркутске мы работаем с компанией «Востсибстрой», которая пошла на смелое решение: заказала жилой комплекс, все квартиры в котором — с европланировками. Насколько я знаю, ни в Петербурге, ни в Москве нет пока ни одного такого проекта. А в Иркутске до сих пор совершенно не было квартир со свободными европланировками. Конечно, заказчик осознает риски, поэтому хочет опробовать свое решение на первом корпусе. И если рынок его хорошо вос- примет, мы продолжим эксперимент.

Среди наших заказчиков в России две скандинавские компании — и это не случайность. При проектировании жилья им проще договариваться с теми, кто имеет похожие представления о качестве и о комфорте.

Хорошо, если на небольшой территории работают сразу несколько сильных архитекторов. Такая конкуренция отражается на качестве архитектуры и придает нужное разнообразие среде, снимает монотонность. Районы, построенные в 1970-е, довольно однотипны и по планировочной структуре, и по фасадам. Но они не создают никакого диссонанса городской среды, поэтому имеют право на существование. Новое строительство в большей степени заточено на уникальность, что бы под ней ни понималось: локализация, идеи, архитектура.

Мы всегда боремся за чистоту наших идей. Проблемой для России является низкий уровень доверия со стороны заказчиков. В Швеции зодчий воспринимается как лучший друг и союзник заказчика. В России нередко к архитектору относятся как к обычному подрядчику. Нам обычно везло. Мы считаем, что настоящая эффективность достигается тогда, когда отношения строятся на равных. Это помогает раскрыть магию места.

Источник: газета ГУД News; VI биеннале «Архитектура Петербурга»

Читать ГУД News online >>>


Возврат к списку